Чудесное путешествие Нильса с дикими гусями - Страница 24

— Вот еще! Только мне и заботы вниз-вверх летать! И Мартин решительно сунул голову под крыло.

— Мартин, да ты не спи! Послушай, что я тебе скажу. Ведь если бы ты был когда-нибудь человеком, тебе бы тоже захотелось увидеть настоящих людей.

Мартину стало жалко Нильса. Он высунул голову из-под крыла и сказал:

— Ладно, будь по-твоему. Только помни мой совет: на людей смотри, а сам им на глаза не показывайся. А то не вышло бы какой беды.

— Да не беспокойся! Меня ни одна мышь не увидит, — весело сказал Нильс и от радости даже заплясал на спине у Мартина.

— Потише, потише, ты мне все перья переломаешь! — заворчал Мартин, расправляя усталые крылья. Через минуту Нильс стоял на земле.

— Далеко не уходи! — крикнул ему Мартин и полетел наверх досыпать остаток ночи.

2

Нильс медленно шел по улице, то и дело оглядываясь и прислушиваясь. Один за другим гасли огоньки в окнах. Улицы были пустынными, тихими. И все-таки Нильс знал, что за каждой стеной, за каждой дверью живут люди.

Вот впереди одно окно освещено. Нильс остановился и долго стоял в яркой полосе света.

Если бы можно было заглянуть через раздвинутую занавеску!

Но окно было слишком высоко, а Нильс слишком мал.

Он слышал голоса, смех. Слов разобрать он не мог, но все равно он готов был стоять и слушать хоть всю ночь, — ведь это говорили люди!

Может быть, он и простоял бы до утра, но свет в окне погас, и голоса смолкли. Значит, и в этом доме легли уже спать.

Нильс побрел дальше.

На углу, против уличного фонаря, он увидел вывеску. Большими буквами на ней было написано: АПТЕКА. Вот если бы нашлось такое лекарство, от которого Нильс сразу бы вырос! Пусть бы это лекарство было горькое, как полынь, — Нильс выпил бы, не поморщившись, целую бутылку. Если надо, так выпил бы и две бутылки! Только где такое лекарство взять?!

На другом углу была лавка, и над ней висел огромный золотой крендель. Нильс не мог оторвать от него глаз. Хотя бы кусочек такого кренделя попробовать! Да что кренделя! Простого бы хлеба кусочек!

Нильс тяжело вздохнул и зашагал дальше.

Он сворачивал с улицы на улицу, пока наконец не вышел на большую площадь.

Наверное, это была самая главная площадь во всем городе.

Нильс огляделся по сторонам. В этот поздний час на площади не было ни одного человека, если не считать за человека бронзовую статую, стоявшую на высокой каменной тумбе.

«Кто бы это мог быть?» — думал Нильс, расхаживая вокруг тумбы.

Вид у Бронзового был очень важный — длинный камзол, башмаки с пряжками, на голове треуголка. Одну ногу он выставил вперед, точно собирался сойти с пьедестала, а в руке держал толстую палку. Не будь он сделан из бронзы, он, наверное, давно бы пустил эту палку в ход. На лице у него так и было написано, что спуску он никому не даст: нос крючком, брови нахмурены, губы поджаты.

— Эй ты, пугало бронзовое! — крикнул ему Нильс. — Ты кто такой? Да не смотри на меня так сердито! Я тебя нисколько не боюсь…

Нильс нарочно говорил так храбро, потому что на самом деле сердце у него замирало от страха. Этот пустой притихший город… Темные, будто ослепшие, дома… Этот Бронзовый, который, казалось, не сводил с Нильса глаз… Тут всякому станет не по себе!

И чтобы как-нибудь подбодрить себя, Нильс крикнул;

— Что же ты молчишь? Ну ладно, не хочешь разговаривать — и не надо. До свидания. Счастливо оставаться!

Нильс помахал Бронзовому рукой и отправился дальше. Он обошел всю площадь и свернул на широкую улицу, которая вела к гавани.

И вдруг он насторожился. Кто-то медленно и тяжело шел за ним. Каждый шаг был как удар кузнечного молота о наковальню. От каждого шага вздрагивала земля и звенели стекла в домах.

«Бронзовый!» — мелькнуло в голове у Нильса.

И ему стало так страшно, что он бросился бежать куда глаза глядят. Он добежал до конца одной улицы, потом свернул в другую, потом в третью…

На крыльце какого-то дома он присел, чтобы немного передохнуть.

Шаги слышались теперь где-то вдалеке.

— И чего это я так испугался? — успокаивал себя Нильс. — Может, он просто гуляет. Надоело стоять, вот он и пошел пройтись. Что тут особенного? Да я ему ничего плохого и не сказал…

Нильс прислушался.

Тут за углом точно ударил набат — так гулко и звонко застучали по камням стопудовые сапоги.

Бронзовый шел прямо на Нильса. Он шел, не сгибая колен, не поворачивая головы, и застывшим взглядом смотрел перед собой.

«Куда бы спрятаться? — думал Нильс, растерянно оглядываясь. — Куда бы спрятаться?»

Но все двери в домах были плотно заперты, негде укрыться, негде спастись.

И вдруг Нильс увидел на другой стороне улицы старую, полуразвалившуюся деревянную церковь. От времени стены ее покосились, крыша съехала набок, и, наверное, вся церковь давно бы рассыпалась, если б старые кряжистые клены не подпирали ее своими разросшимися ветвями.

«Вот где я спрячусь! — обрадовался Нильс. — Залезу на самую верхушку дерева, тогда меня хоть до завтра ищи — не найдешь».

И Нильс бросился через дорогу.

Он был уже почти у самой цели и только теперь увидел, что на церковной паперти стоит какой-то человек. Человек этот в упор смотрел на Нильса и подмигивал ему одним глазом.

Нильс совсем растерялся.

Что теперь делать? Куда деваться?

Назад бежать — Бронзовый его, как муху, раздавит, вперед идти — может, еще хуже будет. Кто его знает, почему этот человек подмигивает? Будь у нею хорошее на уме, он бы по-хорошему и разговаривал, а не мигал.

Но в это время где-то совсем близко загремели, загрохотали бронзовые сапоги.

Раздумывать было некогда, и Нильс двинулся вперед.